Теперь свободна

Вода в этом ручье была холодной даже в летнюю жару, а сейчас, в мае, она казалась просто ледяной. Сердце замирало, стоило погрузить пальцы ног в прозрачный, струящийся поток… Но сегодня она будто и не замечала холода: на душе было до того тоскливо, до того неприкаянно, что даже солнечное тепло и щебетание ее малышки не отвлекали от тяжелых мыслей. «Как он мог? Почему так поступил со мной?.. Почему не дал ни единого шанса? И как мне теперь жить?.. Как теперь нам жить?» — ее взгляд упал на малышку, на копну ее непослушных волос. «Такие же, как у отца… И глаза тоже… Как же теперь все будет?»

Малышка всегда любила играть у ручья, и они часто приходили на этот мостик по вечерам встречать отца. Вместе глядели на беспрерывное движение воды, высматривали среди камушков серебристых рыбешек, потом прогоняли их растопыренными пальцами, брызгаясь и хохоча. Ей нравилось наблюдать за малышкой, за ее непоседливой и веселой детской жизнью, полной неожиданных открытий. Все впервые – и огромный майский жук, залетевший утром в кухню, и слепой дождик, заставший их по дороге к соседскому дому, и вот этот студеный ручей, почему-то особенно говорливый сегодня. Все впервые…

Но сегодня с ней самой впервые случилось то, от чего чуть не разорвалось сердце… Предательство самого родного, самого близкого человека, неожиданное и незаслуженное, как удар в спину! «Боже, как же теперь… как все это пережить?» — мысли текли по кругу, ответа ни на один вопрос у нее не было. 

День начинал угасать, хотя воздух был еще теплым. Она давно не чувствовала заледеневших пальцев на ногах, и никак не могла разглядеть рыбок сквозь намокшие от слез ресницы. Сегодня они с малышкой никого не встречали. Сегодня холод начал пробираться в ее сердце, и она еще не знала, как надолго поселится он там. Сегодня было лишь первое прикосновение к поверхности. «Почему ты плачешь, мама?» — на нее смотрели огромные глаза ее малышки, так похожие на глаза отца. 

И потекли дни, заполненные обычными делами, которых так много весенней порой. Если бы не малышка и не ее любимый сад, которые постоянно требовали внимания и ласковой заботы, она, наверное, часами не вставала бы с постели. Когда первая, самая острая обида стала отступать, она начинала искать причины случившегося в себе: «Что я делала не так? Что упустила? Почему он предпочел другую?..» Но попытки проанализировать свое поведение давали мало толку, и в голову лезли убийственные сравнения и неотвязные образы, рисующие счастливую соперницу. И что еще хуже – счастливого мужа рядом… Становилось трудно дышать, кожа вмиг раскалялась от набегавших мурашек, а в животе скручивался горячий жгут боли. Она старалась выравнивать дыхание, унимать противную дрожь и насухо вытирать глаза, чтобы не пугать малышку своими слезами. Их дом, который она прежде так любила, теперь стал местом, испытывающим ее стойкость и самоконтроль: десятки мелочей здесь напоминали о муже. И каждая – снова и снова ранила…

Спасение она находила в саду, среди своих цветов и горшочков с приготовленной рассадой. Они были уже давно выставлены на террасу и ждали своей очереди, чтобы занять место на тщательно спланированной клумбе. И малышка всегда была рядом, с сотнями неотложных вопросов про цветы, бабочек, эльфов и дождевых червяков… Неспешная работа отвлекала от тягостных мыслей, а цветник, который с каждым днем становился все наряднее, будто делился с ней своей благодатной энергией и волей к жизни. 

Тихими теплыми вечерами она усаживалась в свое любимое кресло на террасе и смотрела вдаль, где среди холмов посверкивала река, где в тени деревьев вилась дорога к их дому. Ей часто казалось, что она видит движущееся серебристое пятно на дороге – его машину! Но нет… это всего лишь солнечные блики в кронах тополей. А сердце каждый раз сдавливала уже привычная боль. Но время шло, и однажды вечером она с удивлением обнаружила, как свободно ей дышится, как спокойно текут мысли, как расслаблено тело и совсем нет тревоги на душе. Она обвела глазами холмы, дальние деревья и сад, нашла среди кустов малины головку своей малышки в смешной панамке и с благодарностью осознала, где начинается ее исцеление. Легкая улыбка коснулась ее губ. 

Уже август перевалил за середину, на деревьях кое-где появлялась первая желтизна, но солнце по-прежнему баловало щедрым теплом. Малышка подросла и окрепла за лето, теперь ей больше нравились долгие неспешные прогулки, и все чаще они ходили не к ручью, а к берегу реки. Спокойная вода всегда дышала прохладой, и в жаркий день было так приятно плескаться на песчаной отмели. 

Но особое настроение навевала река ранним утром. Прятала ли она свою поверхность в мягком тумане или сверкала зеркальной яркой гладью, река несла в себе неизменный заряд внутренней силы и свободы, способность принимать в свои воды все, что соприкасается с ними, скрывать в себе и уносить вдаль… И оставаться при этом самой собой – тихой, светлой, живой и текучей. Она любила это утреннее речное волшебство, смывающее с души тени ночных терзаний, уносящее прочь отраву жалости к себе и занозы въевшейся обиды. Малышка в такие минуты будто чувствовала настроение матери и обычно сидела рядом, притихшая и не по-детски задумчивая. 

Вот и сегодня все было так: ранее утро, свежесть чистой, прохладной воды и нежность солнечных лучей. Все так и не так… Вчерашний звонок мужа и его голос, ставший неуловимо другим за эти месяцы молчания. В первые мгновения она едва не задохнулась от нахлынувших эмоций! Вдруг все вернулось – и боль, и отчаяние, и даже злость… Но ненадолго. Она слушала его голос, старалась вникать в смысл его путаных слов, а сама ловила странную перемену в себе. «Я больше не часть тебя… я теперь свободна!» И на осторожную, едва ли не умоляющую просьбу мужа о встрече она ответила спокойным согласием. 

Теперь она стояла у воды, подставив лицо и плечи ласковым лучам, погруженная то ли в тишину утра, то ли в глубину своих мыслей, где больше не было ни неуверенности, ни страха. Она чувствовала, что сильно изменилась за это лето и повзрослела вместе со своей малышкой. Она знала, что теперь сможет многое принять, без надрыва, без изматывающих мучений и жгучей ревности. Она была полна новой уверенностью и новыми силами. «Я все еще люблю его!» — будто поставив точку в своих размышлениях, она тихонько рассмеялась и подхватила малышку на руки. Старый причал, уже прогретый солнцем, что-то проскрипел под ее босыми ступнями. Откуда-то налетел порыв свежего ветра. Пора было возвращаться домой…